Дело Мисюриной: врачи против сурового приговора

22 января 2018 года был оглашен приговор московскому гематологу Елене Мисюриной. Руководителя гематологической службы столичной больницы №52 признали виновной «в оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть человека» и приговорили к двум годам лишения свободы в колонии общего режима.

Согласно версии следствия Мисюрина «нарушила методику, тактику и технику выполнения трепанобиопсии, из-за чего причинила пациенту сквозные повреждения кровеносных сосудов, в результате через несколько дней он скончался». Приговор вызвал бурное обсуждение и осуждение в медицинских кругах. Медики высказали недовольство суровым приговором, вынесенным специалисту. Сейчас врачи, требующие пересмотра дела, собирают подписи под петицией на сайте change.org. Кроме того, врачи разных специальностей запустили в социальных сетях флешмоб, размещая в своих аккаунтах фото с хештегом #яеленамисюрина, тем самым подчеркивая, что на месте гематолога мог бы оказаться любой медик.

Елена Мисюрина. Фото: Facebook.

История, которая стала причиной судебного разбирательства, произошла летом 2013 года. 25 июля в клинику «Генотехнология», где в то время работала Елена Мисюрина, обратился пациент, которому требовалось взятие образца костного мозга. Обратившийся мужчина страдал сразу несколькими тяжелыми заболеваниями: несахарным диабетом, раком предстательной железы и миелофиброзом с переходом в стадию острого лейкоза. В течение часа после проведения процедуры мужчина находился в клинике, после чего он самостоятельно покинул медучреждение. По приблизительным подсчетам Елена Мисюрина за свою врачебную практику сделала около 8000 таких процедур.

Вечером мужчину, который провел весь день на работе, доставили в клинику «Медси» с острым аппендицитом, в через некоторое время у него было диагностировано внутреннее кровотечение. На следующий день мужчину прооперировали, на время остановив кровотечение. Однако затем оно возобновилось и  28 июля мужчина скончался. В возникшем кровотечении суд обвинил Мисюрину – произошло это якобы из-за неправильно проведенной трепанобиопсии, в ходе которой трепан (игла для проведения биопсии) вводился в область расположения крестца, а не в гребень правой подвздошной кости. Такое введение трепана, постановило следствие, привело к сквозному повреждению крестца и кровеносных сосудов, вызвало внутреннее кровотечение и в дальнейшем смерть пациента. Несмотря на то, что в «Медси» имеют право оказывать гематологическую помощь, фактически такая помощь пациенту оказана не была – умер он от острой кровопотери и геморрагического шока.

О том, что пациент скончался, Елена Мисюрина узнала лишь в феврале 2014 году, когда ей пришел запрос из Следственного комитета, а уголовное дело в отношении врача возбудили еще через год – в январе 2015.

Защита врача отмечает, что доказательств неправильного введения трепана нет. То, что игла вводилась в гребень правой подвздошной кости, подтверждает медсестра, присутствовавшая при проведении процедуры. Ее слова совпадают с данными, содержащимися в заключении судебно-медицинской экспертизы. Кроме того длины иглы, которая используется при трепанобиоспии, не хватит для того, чтобы нанести повреждения, о которых говорит суд.

Упоминание того факта, что игла для биопсии вводилась в крестец, присутствуют лишь в показаниях патологоанатома клиники «Медси», который был допрошен весной 2015 года. При этом в 2013 году, когда произошла трагедия, у «Медси» отсутствовала лицензия на патологическую анатомию – вскрытие тела скончавшегося мужчины должно было проводиться не в клинике, а в Бюро СМЭ Депздрава Москвы. Фотографии вскрытия либо не делались, либо исчезли – суд руководствовался лишь словами врача, проводившего вскрытие.

По сути патологоанатом клиники «Медси» стал одним из основных свидетелей обвинения. Издание Vademecum публикует комментарий клиники, из которого следует, что в «Медси» не знакомы с материалами уголовного дела, а потому у компании «нет и не может быть позиции по существу уголовного дела». «У нас нет ни возможности, ни права судить о виновности врача. При этом мы очень надеемся на пересмотр приговора следующей судебной инстанцией», – говорится в комментарии.

Елена Мисюрина отвергала все обвинения, а ее просьбы об эксгумации и тела и проведении повторной судебно-медицинской экспертизе было отклонено.

25 января в сети появилась петиция, подготовленная «Лигой защиты врачей». На момент публикации ее подписали почти 24 тысячи врачей, требующих пересмотра дела Мисюриной. В обращении говорится, что никаких подтверждений того, что причиной смерти пациента стало нарушение проведения процедуры костного мозга, получено не было.

«Заключение судебно-медицинской экспертизы предположило, что причиной смерти стало неверно проведенное диагностическое исследование. Никаких прямых улик и доказательств такой связи представлено не было. По мнению специалистов в данной области процедура трепанобиопсии не могла вызвать кровоизлияние, повлекшее смерть пациента.

Суд не учел объективного факта того, что наиболее вероятной причиной данной патологии должно считаться осложнение основного заболевания пациента — онкологический процесс. На фона онкологического заболевания спонтанные кровоизлияния, подобные произошедшему в данном случае, являются наиболее частой причиной смерти больных. Следовательно, именно осложнение онкологического заболевания следует считать единственной причиной смерти и в данном случае», — говорится в петиции, адресованной Президенту РФ, председателю Следственного комитета и генеральному прокурору.

Также стало известно, что Председатель Комитета Государственной думы по охране здоровья Дмитрий Морозов готовит обращение в Генеральную прокуратуру, в котором просит взять дело Мисюриной на контроль, а также оценить работу сотрудников правоохранительных органов, проводивших расследование.

Морозов, имея медицинское образование, видит массу несоответствий в этом деле. «Если все так, как это пишут коллеги и родственники доктора, я, честно говоря, очень расстроен произошедшим. Нельзя это назвать нормальным, объективным расследованием».